Август 2001

Число 11 состоит из 1+1=2 – символ эмоциональности,

богатого внутреннего мира чувств.

О. Крушельницкая, Рассказы об астрологии

Холодно. Заканчивается август. Кассета доносит Её голос, в комнате становится теплее, стёкло чуть-чуть запотевает, и на нём проявляются написанные когда-то буквы: «София Ротару»…

Есть вещи, о которых нельзя, невозможно сказать. Да и не нужно. Слова исказят смысл, понятный только нашему сердцу, памяти, душе. Есть вещи, которые можно только почувствовать, – как любовь, печаль, счастье… Мне кажется, это очень важно – чувствовать. Не просто видеть и слышать, а ощущать где-то внутри себя то, чему нет объяснения, то, что, может быть, именно поэтому самое правдивое, самое правильное…

Ведь Она – всегда разная, ведь чувства, к счастью, не могут быть размножены на ксероксе в точные копии…

Наверное, со стороны это выглядело немного странно: 10 молодых особ оккупировали шаткий столик летнего кафе, но не для того, чтобы «выпить чашечку кофе» — они прячут тонкие стебли цветов в грубую газетную бумагу, делают это старательно и со всей возможной при этом бережностью. А уже через несколько минут с пакетами и газетными свёртками осаждают подступы к служебному входу городского цирка. Мимо проходящие поглядывают с интересом…

10 августа. Екатеринбург. Разумеется, солнечно. Мне хочется услышать и запомнить всё. Хочется понять, что я чувствую. Кажется, волнение… Страх?.. Может быть… Предвкушение чего-то необъяснимого… Ощущение праздника, пришедшее откуда-то из детства, с таким же замирающим сердцем, которое боится стучать, приостанавливается, собираясь с силами перед важным событием, с тем же неровным дыханием, что бывает перед украшенной ёлкой, когда тебе лет 5 … Только сейчас вместо ёлки машина. Её машина. Чёрная. Опять не думаю, а скорее чувствую – словно специально эта машина такого безысходного черного цвета – сразу предупреждает о расставании… Но это не мысли. Это где-то в сердце, внутри, а мысли – Она. Мелькнула над мрачной крышей иномарки, обернулась и – лёгкую, скользнувшую и сорвавшуюся с губ улыбку: «Ловите!». Ловлю.

Мгновения, минуты или часы – мы заходим внутрь. Чувствую не совсем приятный цирковой запах, смешанный с темнотой закулисья. Осторожно пробираемся в зал. Она – в центре арены, в центре внимания – как всегда. Такая изящная, худенькая, на строгих каблучках и в джинсах…У ребят из балета в руках какой-то небольшой предмет – подарок. Не могу рассмотреть, а может быть просто не помню… “Happy Birthday”. Мыслей нет давно. Работает какой-то «подсчитывальный» рефлекс: Она принимает поздравления с Днём Рождения четвёртый день… Чувствую, что Она улыбается. Благодарит. Оборачивается в зал и видит нас – рассредоточившихся по всей длине арены. Вновь срывается с губ улыбка – несколько удивленная и… добрая. Начинается репетиция.

«241, 242, 243…» — кажется, слышу это уже в десятый раз. Если нужный Ей звук и сейчас не будет найден…- «241, 242, 243, 244»- …то я буду иметь возможность смотреть на Неё ещё немножко дольше…Стройная фигурка, острые каблучки впиваются в мягкий ковёр арены то тут, то там…Ещё полчаса.

«Девушка, сколько стоит плакат?». Не успеваю отвечать. «А это на плакате настоящий автограф? Нет, мне бы точно такой же, только без автографа…» (Здесь вспоминаю известную фразу из советской комедии – кажется, вопрошающий меня, если не сказал, то подумал: «Будем искать…»). «А почему так дорого/дёшево?(нужное подчеркнуть) А-а, наверное автограф ненастоящий…» Чувствую лёгкое раздражение к глупым вопросам и настоящее счастье. Я держу в руках Её изображение, я не прячусь и не скрываюсь, я иду с ним, как с транспарантом…Только я никому ничего не доказываю, не объясняю, ни за что не борюсь, я просто держу в руках Её изображение – свою душу, свою жизнь…Необъяснимое.

Концерт. Наверное, сказано всё и не сказано ничего…Что чувствует Она? На сцене балет – волнение, как всегда… «Червона рута». Крестное знамение. Что-то похожее сразу на все чувства…. Поражаюсь в который раз – только Она может исполнять изо дня в день одни и те же песни по-разному. И описать это невозможно. Невозможно описать Её глаза, светящиеся одновременно счастьем и печалью на «Червоной руте» и «Меланхолии». Это вечность. Это только начало. Акклиматизация и для Неё и для зала… Лукавые огоньки глаз – «Счастливый вечер»… А как описать ту бесконечную, пронзительную тоску «Сизокрылого птаха» или звенящую боль самой прекрасной мелодии «Приди»?.. Мои ромашки безжалостно смяты газетой, начинаю поправлять их бесстрашно-нежные лепестки, пальцы не слушаются, дрожат… Как описать нерешительную поначалу и сумасшедшую под конец суматоху в зале – Звезда идёт!.. Как описать нежность и искренность, боль и доброту, волнение и смех в Её глазах?.. Это нельзя назвать. Это нужно почувствовать.

Концерт несётся. Такая «земная» категория, как время, здесь давно потеряла свой смысл. Цветы, овации, смех и слёзы перемешались в единое целое, которое со стороны пугает так, как если смотреть, например, на смерч по телевизору. А потом вдруг понять, что ты и есть этот смерч… Оглохнуть от зрительской любви и безжалостных колонок, ослепнуть от слёз, фотовспышек и бьющих прямо в глаза прожекторов. И только почувствовать ЛЮБОВЬ и СЧАСТЬЕ…

На следующий день – 11 августа – везём хорошую погоду в город Соликамск Пермской области. Зал Дома культуры с поэтичным названием «Бумажник» крошечный, настолько новый, что ему самому, кажется, неловко от этого. Здешним пахнущим тишиной стенам явно не хватает вчерашних оваций Цирка. Зато им хватает охранников. Всем очень интересно: кто мы такие, зачем, почему, кто разрешил… Объяснить что-либо здешним служивым оказывается проблематично – перемещаемся за кулисы. Ротару на сцене. Наедине с плохой акустикой и таким же настроением. Температура воздуха на сцене во время проверки звука достигает температуры кипения или, лучше сказать, «белого каления». Вжимаемся в стены – совсем не весело… Постепенно обстановка разряжается. Привычное «241, 242, 243…» звучит, как музыка. Впрочем, Её голос и есть музыка сам по себе… Она проходит в метре от нас – строгая, сосредоточенная … такая земная, совсем близкая…

Сидим за кулисами ввосьмером на 6 стульях. Зал постепенно заполняется солидными дамами и господами: концерт закрытый, посвящённый 60-летию предприятия «Соликамскбумпром», и только для его работников. Впрочем, т.к. зал «маловат», входят в него  (в прямом и переносном смысле) только VIP – «очень важные люди». Мы дожидаемся выхода на сцену конферансье и занимаем первый ряд, отчего-то, по счастью, полупустой. VIP’ы удивляются нашему вторжению, но недолго. Начинается концерт. Она выходит, обнимает зал улыбкой и добрыми, чуть насмешливыми глазами. Волнуется? Пожалуй. Но где-то в уголках карего омута мелькает азарт: во что бы то ни стало расшевелить эти серые пиджаки. «Операция» начинается. В ход идут сводящие с ума самые ласковые и  лукавые улыбки, гипнотизирующие, достающие до самого сердца взгляды… Она великолепна в своём стремлении заставить людей жить по-настоящему, чувствовать, быть счастливыми. Она подходит поближе, ласково треплет седеющие на глазах директорско-бухгалтерские вихры. Садится на ступеньки у сцены, рассказывает о жизни, смерти, любви… Она всё убыстряет и убыстряет темп концерта, колдует, очаровывает, завораживает, сводит с ума, смеётся и плачет… И зал просыпается, разогревается, аплодирует, дарит цветы, танцует, подпевает и …живёт! Она вновь одержала победу. Отвоевала у скуки, возраста, будней – счастья себе и залу, своему Зрителю. Наверное, это и есть самое большое счастье… Жить не для себя – для других, отдать лучшее, помочь, не остаться равнодушной… Подъехать к трапу самолёта, устало и светло улыбнуться, обнять девчонок, для которых давно стала жизнью и судьбой, сказать что-то простое, несерьёзное… Уйти, оставив нас обалдело вдыхать ночной воздух, смешанный с тонким ароматов Её духов… Уйти, оставив нас вспоминать и чувствовать… Так много и так мало. Чувствовать – всего  одиннадцать  букв,  столько  же,  сколько  в  Её   имени: «София Ротару».

Елена Гребенщикова, Екатеринбург ’2001

А также учителя и врачи, лётчики и шофёры, горняки и научные работники, моряки и модельеры, мафия и милиция… Её любят и метеорологи, хотя Она частенько путает им все карты: какой бы дождь или снегопад не обещала накануне вышеупомянутая служба, но если в город приезжает София Ротару — ждите солнца. Всегда.

Её уважают даже коллеги по Олимпу — невероятный показатель по нынешним временам, учитывая далеко не дружеские отношения, царящие сегодня в «террариуме» «звёзд»…Её тепло принимают ветераны; для них Она — нежная юность и цветущая молодость. Её обожают дети — многие из них нигде больше не находят искренности и красоты, сегодня это стало дефицитом. К Ней тянутся людские сердца и стебли цветов. Потому что солнце нужно всем.

.

О встречах. 

10 августа София Ротару радовала новой программой екатеринбуржцев, а 11-го пела для работников бумажной промышленности города Соликамск. Сюрпризы «от Ротару» начались ещё в аэропорту «Кольцово», куда певица прилетела из Москвы. 

Она спокойно спустилась по трапу, наслаждаясь холодными уральскими — ветрами (после 45-градусной жары дома, в Ялте), и села в «Линкольн», благодаря небо за то, что Ей не подготовили пышную встречу и можно просто отдохнуть в тишине и покое.Что до встречи, то Звезду ждали высокие чины и местные организаторы. Задрав головы, они смотрели на трап самолёта, и когда на землю ступил последний пассажир, разочарованно протянули:
— А где же Ротару?

Конечно, не узнать артиста в лицо — это смерти подобно, но кто же мог предположить, что невысокая, стройная девочка в очках, с самой прозаической заколкой в волосах и есть сама Королева песни! Аэропорт ахнул. Встречающие кинулись к машине — поверить в это было невозможно даже под дулом автомата, поэтому орггруппа с чистой совестью простила себе свою оплошность и осыпала певицу комплиментами.

Сцена дубль-два состоялась в «Палас-Отеле». Ротару только улыбалась. Про себя.

О красоте. 

Она и вправду красива. Ей очень идут строгость и печаль. Но когда Она улыбается — клянусь! — это — произведение искусства. Меня, конечно, можно обвинить в необъективности (я люблю эту певицу всю жизнь), в высокопарности (а кто же не хочет, чтобы о дорогом человеке писали только всё самое : лучшее?), но те, кто видел Ротару в эти августовские дни, поддержат меня: на Неё можно смотреть не отрываясь. Часами.

… А люди, выходя к певице с цветами, пытались за короткое мгновение наглядеться на Неё вблизи, убедиться, настоящая ли? Да, настоящая. Паранормальными можно назвать Её красоту и особую энергетическую связь с людьми. Но сама Она — настоящая.

О таланте.

Весь концерт Она работает сама. Три отделения. Сегодня с Ней нет младшей сестры Аурики, но есть модерн-балет «Аквериас» с парой сольных номеров. Глядя на этих ребят, просто поражаешься, до чего же Ротару помешана на профессионализме: ни одного нечёткого движения, всё слажено и выверено до последнего штриха. Просто часовой механизм да и только. Некоторое недоумение, впрочем, вызвали сценические костюмы балетного коллектива: уж как-то очень неадекватно смотрелись они на девушках — и это в свете общеизвестной любви Софии Ротару к изяществу и гармонии!  Правда, я поймала себя на мысли, что Ротару, выходя на сцену, затмевает собою всех и вся. Это отнюдь не громкие слова: насколько бы массово ни была оформлена песня, из всей танцующей толпы всё равно видишь только Её одну. 

Начинается программа с «Червоной руты». Да, с той самой «Червоной руты», которую Ротару взяла в свой репертуар более 30 лет назад. За это время можно прожить жизнь. Можно умереть. А песня всё звучит и молодеет вместе с хозяйкой. » Реанимировала» Ротару и всеми любимую «Меланколие» — и теперь от меланхолии в ней осталось только название. Аранжированная в искромётных танцевальных ритмах, песня стала настолько не похожей на себя, что зрители постоянно сбивались с ритма, пытаясь подпевать любимые строчки:

«Меланколие — дульче мелодия,
Меланколие — мистериос амор…»

Впрочем, народ, закалённый многолетним опытом легко приспосабливаться к нашей сумасшедшей жизни, сумел быстро адаптироваться и здесь — и концовка песни уже звучала под крики «Браво!» И никто даже не вспоминал, как три минуты назад удивлённо взлетали вверх брови: «Такая нежная песня, и под ламбаду?!» Очень жаль, но национальное отделение программы состоит только из старых, хоть и любимых украинских и молдавских песен. «Где же новые?»- с этим вопросом к Ротару пристают постоянно.

- Нет сегодня хороших песен. Не пишут. — Уклончиво отвечает Звезда.

Неправда. Пишут. Пусть мне простится или, наоборот, отзовётся, но об одной из таких последних работ Ротару я сказать обязана. «Бал разлученных сердец». Скорее всего, российские зрители никогда не услышат её в программе, а потому примите на веру:  это — шедевр. Сила. Патетика. Красота. В этой песне есть всё, в чём так сильна Ротару как певица. Если бы Она открывала программу «Балом…» (отчаянная мечта Её фанов!), зритель испытал бы сильнейшее эмоциональное потрясение с первых же минут: это красивое туше. В разные периоды времени у Ротару бывали в репертуаре такие песни: «Жёлтый лист», «Лебединая верность», «Белая ночь».

А в этот раз настоящим испытанием для поклонников стала премьера песни «Не спросишь». Хотелось зажмуриться, как от солнца, закрыться и спастись — слишком сильно и явно она взламывала души. В какой-то момент становилось даже страшно: неужели так(!) можно петь? Неужели такой(!) голос в природе всё-таки существует? В «Не спросишь» Ротару — великая.

А следом — весёлая, озорная, кокетливая, для каждого по-своему близкая и любимая в своих золотых шлягерах «Хуторянка», «Лаванда», «Засентябрило», «Луна-луна»…. Она мастерски строит свои отношения с залом — равнодушных среди зрителей вы не найдёте. Контакт глаз, настоящая, не синтетическая улыбка, жест руки — зал принадлежит Ей. Говорят, Ротару забирает у поклонников сердца -да и ради Бога! Но в этот раз Она, наоборот, дарила своё сердце зрителю.

О земном и звёздном. 

Ротару — звезда, как бы ни скромничала Она при этом, твердя, что Она — «простая сельская девушка». Деревенская у нас Толкунова. А Ротару — звезда. Просто у Неё есть важные дела на Земле. Например, работа. Сейчас София Михайловна готовит новую программу и по осени обещала привезти её на Урал. Затем — семья: муж, сын, невестка и двое, прошу прощения, внуков, Толик и Сонечка. Толику скоро 9, Сонечке нет и года, но все уже гадают, будет ли она похожа на Софию Михайловну. Пока известно лишь то, что у малышки тонкие черты лица: «Видимо, Сонины,»- Прикидывают домочадцы. Фаны же Певицы, напротив, уверяют, что в природе могут быть три-четыре Аллы Пугачёвы, десяток маленьких Кобзончиков, но две Ротару — никогда!

Сама София Михайловна сегодня очень интересна. Она молода, но мудра. Сильна, но Её хочется защитить. Она кажется внутренне спокойной и умиротворённой, но у Неё печальные глаза. Хрупкая и нежная, а ощущение такое, словно несёт на себе нечеловеческий груз. Она счастлива, но… Нет, Она счастлива. Потому что Её любят. Так долго и так много людей: бумажники и нефтяники, учителя и врачи… И Бог, который, ко всему прочему, любит и нас с вами — иначе подарил бы Он нам со своей ладони такую звезду, как София Ротару?

Жанель, Екатеринбург ’2001